Just advertisingThe singer's voice ringing in prohibitively high register, his hatred, strength, faith! This episode of the vocal instrument then becomes - a kind of montage of several layers of music and noise. The basis of the whole - a bass ostinato rhythm (synth and drums). «The upper floors of the» built from the same time sounding the three greatest pieces of classical works, «Mass,» Bach's «Requiem» by Mozart and «The Rite of Spring» by Stravinsky... Read more - Songs on the music and arrangement. So, it all started with the «Skomorokhov» in 1966, where you played with Gradsky, Buynova and Shakhnazarov. What began themselves «Skomorokhs»? and the music!



Крис Кельми
забежал на свой юбилей

Автор песен "Ночное рандеву" и "Замыкая круг"
Крис Кельми отметил 50-летие
концертом в ГЦКЗ "Россия".
БОРИС Ъ-БАРАБАНОВ восхищался скромностью юбиляра.

28 мая 2005 года

По материалам: "Коммерсантъ"
Александр Градский


В концерте, посвященном 50-летию Криса Кельми, не приняла участия добрая половина артистов, заявленных в афишах. Не было ни Андрея Макаревича, ни Александра Барыкина, ни Константина Никольского. Не было и двух групп, само появление которых где-либо было бы сенсацией: на сцену не вышли ни древняя московская команда "Високосное лето", ни активно воссоединяющийся этим летом "Автограф". В принципе это нормальная ситуация для Москвы, когда в крупном концертном зале идет сборный концерт со съемкой для крупного телеканала, а зрители не просто выполняют функцию бесплатной массовки – сами еще билеты покупают. Ни одного случая, скажем, претензий к организаторам со стороны зрителей мне неизвестно. Вот и на юбилее господина Кельми лишь раз кто-то крикнул: "'Автограф' давай! 'Високосное лето'!"

На сцене большую часть времени находились члены той специфической когорты наших поп-артистов, которые по какой-то непонятной инерции все еще с упорством ассоциируют себя с рок-н-роллом и живым исполнением. Но в ГЦКЗ "Россия" к живому звуку было подготовлено мало что. Судя по всему, звукорежиссер не был осведомлен, когда и какой микрофон должен работать, музыканты недовольно гримасничали по поводу звука. И тем не менее исполнили по паре своих хитов. Алексей Глызин – "Волю – неволю", Владимир Пресняков-младший – "Замок из дождя", Владимир Маркин – "Я готов целовать песок", "Рондо" – "Я буду помнить". Явились народу и "генералы". Олег Газманов прочитал стих с рифмой "вечность – беспечность", а потом в сопровождении аккомпанирующих фриков выдал слоновью дозу патриотизма, исполнив чуть ли не гимн "Я рожден в Советском Союзе" со словами "Украина и Крым, Беларусь и Молдова – это моя страна". Немного погодя на сцене появился стремительно тучнеющий Александр Градский, который долго препирался со звукорежиссером по поводу звучания гитары и голоса, а потом рубанул песни протеста двадцатилетней давности – "Антиперестроечный блюз" и "Мы не ждали перемен". Тексты про "мразь телевизионную" и "новый зад", который "к языку верноподданных ближе", безусловно, с годами только прибавили в актуальности. И ему, и господину Газманову аудитория хлопала от души.

Было впечатление невероятного сумбура и абсолютно неподготовленного действа, несмотря на слова о том, как важен для юбиляра этот концерт и как долго он к нему шел. Почему именно эти песни именно в этом сочетании? Почему практически никто не поет песен господина Кельми, а лупят свое, а единственный, кто решился спеть что-то из юбиляра, Сосо Павлиашвили, настолько не попал в тональность, что номер пришлось с извинениями переснимать? Почему "старенькое", из времен "Автографа" и "Рок-ателье", звучит только в записи? Все эти вопросы остались без ответов. Юбиляр спел в общей сложности песен пять-шесть, на сцене по большей части отсутствовал или, запыхавшись, подбегал к очередному гостю, чтобы подстучать на бубне или подбренчать на неслышной гитаре, так что можно было предположить, что между выступлениями он успевал смотаться в другой зал, чтобы принять участие в аналогичной солянке у кого-то другого.