«На свете нет чужой беды...»
По материалам: "Собеседник"
1985
- Опера Александра Градского "Стадион" — прежде всего политическая. И первым откликом на ее появление было обращение члена Политкомиссии ЦК Коммунистической партии Чили писателя Володи Тейтельбойма к композитору Александру Градскому и поэтессе, автору либретто и стихов Маргарите Пушкиной: «В 1973 году Чили, как скорбь, вошла в мир политики, в сердце человека, содрогнувшегося от преступлений неофашизма. Тогда негодующие народы поднялись и протянули Чили руку солидарности. В разных точках планеты почти мгновенно появились на свет песни, стихи, рассказы, романы, произведения живописи и музыки, балета, театра, кино. Чувствовалось, что затронута душа простых людей и творческий дух мастера... Трагическая история, которая началась однажды утром по команде из Вашингтона, не должна быть забыта». О работе над «Стадионом» рассказывает Маргарита Пушкина:
- — Идея создания оперы возникла сразу после потрясшего нас сообщения о свержении в Чили правительства Сальвадора Альенде.
- Сообщения, поступавшие из страны, были одно тревожнее другого: о пропавших без вести, о пытках, бесчинствах ДИНА. И вот еще одно страшное известие: убит Виктор Хара...
- Всех нас переполняло чувство солидарности, мы не пропускали ни одной весточки из страны. К сожалению, находились люди, которых не слишком волновали чилийские события — мол, у них свои заботы, у нас — свои. Такая позиция меня просто бесила. Человек, по-моему, лишь тогда вправе считать, что живет честно, когда он думает о других — не только о соседях по этажу, но и о соседях "по планете. Возможно, я создаю воображаемый образ идеального Человека, для которого вся планета — отчий дом, а все люди — братья. А почему бы и нет?
- Вспомните Че Гевару. Идеализм? По мне, лучше такой идеализм, чем тупое самодовольство, равнодушие... И сегодня есть такие, кто спокойно смотрит военную хронику,— за давностью лет, считают они, острота восприятия пропадает. Так появляются толстокожие обыватели. Отчасти протест против отстраненности некоторых наших сверстников — вы встретите их в разных странах — от волнующих всех честных людей проблем и побудил нас с Александром Градским написать «Стадион»...
- — Это не просто рассказ о чилийской трагедии, — продолжает Маргарита. - И речь, конечно, не только о стадионе в Сантьяго, превращенном хунтой в тюрьму. Стадион — это жизнь. Вечная борьба сил добра и зла. Герой нашей оперы — Певец. Мы не стремились воссоздать образ замечательного чилийского певца Виктора Хары — создали образ собирательный, вбирающий черты прекрасных людей — Федерико Гарсиа Лорки, Че Гевары, Виктора Хары. Может быть, вокальная трактовка центрального персонажа кому-то покажется чересчур плакатной. Но вслушайтесь в его слова — они просты и бесхитростны, это слова Народа о правде, о справедливости, о необходимости борьбы. Как точно подметил В. Тейтельбойм, «это песня, которую никто и ничто не может убить». Считаю, Александр Градский прекрасно справился с трудной ролью...
- Всегда там, где Певцы и их друзья, есть и маленькие, подлые людишки, пытающиеся ценой предательства выторговать себе право на жизнь. Всегда есть жестокие, циничные палачи и те, кто не нашел еще своего пути. Это о них сказал Пабло Неруда: «Арлекины и полишинели, паяцы всех мастей, террористы с пистолетами и цепями... продажные офицеры. Все они вертелись в одной карусели злобствующей досады». В общем, в «Стадионе» — все, как в жизни. И вера в прекрасное будущее: «Верь, брат, день придет!».
- — Пластинка выпущена, а что дальше?
- — Продолжаю чилийскую тему,— говорит Маргарита. — Почему? Такой вопрос не задаст человек, хотя бы раз слышавший, как чилийцы поют: «Эль пуэбло унидо хамас сера венсидо!». Это люди, до самозабвения любящие свою родину. Им я посвятила новую песню «Чили», где есть такие строки: «На свете нет чужой беды, на свете нет чужой войны. Так дай же руку мне, дай руку!»...
- Мы рады, что именно наше произведение станет музыкальным подарком гостям XII Всемирного фестиваля.
- Игорь Зайцев