НОВЫЕ ЦИКЛЫ Александра Градского

Произведения Александра Градского - все то, что мы слышим на его концертах, в фильмах с его музыкой, на пластинках,- мы по привычке называем эстрадными песнями. Но эстрадны ли они, да и песни ли это в нашем привычном понимании? Градский вот уже много лет ведет долговременный эксперимент в песне, видоизменяя отдельные составляющие ее элементы, создавая новые жанровые сплавы, интересно работая со словом. Анализируя многие из его вокально-инструментальных композиций, невольно приходишь к мысли о рождении какой-то новой музыкальной формы, может быть, ее можно назвать "стихотворение в музыке", музыкальной новеллой, монологом? В ней используется высокая, порой даже сложная для восприятия с первого прослушивания поэзия, широкая амплитуда музыкальных средств, начиная от простых гитарных переборов и кончая приемами, заимствованными, из сферы современной симфонической музыки. Причем любопытно, что в этих своих поисках новой выразительности Александр Градский не одинок. В какой-то степени аналогом его работ являются пластинки-сюиты Тухманова, мюзиклы Рыбникова, электронные циклы Артемьева. Хотя каждый из этих интересных композиторов идет своим, оригинальным путем...

Неприятие чего-либо стимулирует поиск. Градский, в сущности, выросший из бит-музыки, из танцевальных песен, категорически отвергает сейчас установку на "комфортность звукового фона", который якобы призвана создавать эстрада. Ему претит голая развлекательность, незначительность лексического ряда, характерная для многих современных "легких песенок". Многим произведениям Градского свойственны высокая гражданственность, публицистичность. Его композиции в большинстве своем принципиально антишлягерны, в эту музыку надо вслушиваться, за ее развитием следить, обращая внимание на нюансы, мелочи. Градский - верный рыцарь Большой поэзии. Еще в юности он писал на стихи Н.Асеева, Р.Казаковой, Н.Глазкова, Р.Бернса. За последние годы список поэтов значительно расширился: русская народная поэзия, В.Маяковский, Б.Пастернак, Н.Олейников, Н.Рубцов, М.Геттуев, В.Шекспир, П.Шелли, П.Беранже, Р.Киплинг... При этом поэзия большинства из них представлена в творчестве композитора несколькими песнями. Такие песенные блоки легко перерастают в вокально-инструментальные циклы. Мышление циклом, стремление к масштабности, к большой форме становится новым, важным элементом: цикл дает Градскому возможность глубже, объемнее раскрыть тему.

О некоторых циклах молодого композитора мы и поведем сегодня речь.

"Русские песни"

С пятью из них (они составили первую сторону пластинки, выпущенной в 1981 г. "Мелодией") мы познакомили вас более четырех лет назад, в № 24 за 1978 год. Журнал писал тогда: ".. .часть 5-я и пока последняя,-"У Ивана Купала". Пока - это потому, что у автора есть намерение продолжить цикл..." Сейчас мы можем признаться, что решили тогда подтолкнуть автора к продолжению работы - Градскому казалось, что цикл закончен. Однако некоторое время спустя он согласился, что пятичастный вариант не дает ощущения завершенности, и написал летом 1979 года еще три части, ставшие второй стороной пластинки.

Эти три последние песни продолжают и развивают настроения, уже знакомые нам по первой половине цикла, но есть здесь и новое: драматическая конфликтность, напряжение борьбы, переход от личных переживаний к общечеловеческим.

... Часть шестая - "Не одна во поле дороженька". Песня, вошедшая в русскую литературу; помните тургеневских "Певцов"? "... Яков вздохнул и запел... Первый звук его голоса был слаб и неровен и, казалось, не выходил из его груди, но принесся откуда-то издалека, словно залетел случайно в комнату... "Не одна во поле дороженька пролегала", - пел он, и всем нам сладко становилось и жутко... От каждого звука его голоса веяло чем-то родным и необозримо широким, словно знакомая степь раскрывалась перед вами, уходя в бесконечную даль". Градский поет без инструментального ансамбля - звуковой фон, сопровождающий голос, это звуки природы. "Литературность" песни отражена и в ненавязчивых намеках на великих русских исполнителей: вот "лемешевская" фраза, вот распев "под Шаляпина"...

... Седьмая часть - "Солдатушки, бравы ребятушки". Словно совсем другой исполнитель - так изменилась окраска голоса и его внутренний напор, произнесение текста. Градский становится удалым "песельником". Мерный ритм барабанов, лихой посвист флейты. Каждый последующий куплет явно иронически иллюстрируется "шумом", только на этот раз из военной шумотеки: пушечный залп, солдатское "ура", фрагмент военного марша. Музыка вроде бы просто бодрая и лихая, но есть в ней и что-то зловещее; вспоминается сатирический рисунок Валентина Серова, сделанный для одного из журналов 1905 года,-казаки несутся в атаку на рабочую демонстрацию; подпись - "Солдатушки, бравы ребятушки".

... Отсюда - прямой ход к финальному реквиему, написанному на основе русской революционной песни "Вы жертвою пали в борьбе роковой", композиции, состоящей из двух разделов: вокального (сама песня) и инструментального (эпилог).

Сначала тяжелый мерный шаг песни-шествия, песни-прощания с погибшими революционерами, кандальный звон (литавры и колокола). Скорбь, сдержанность чувств снимается следующим куплетом, говорящим о неизбежности падения произвола, о грядущей революции:

А деспот пирует в роскошном дворце,

Тревогу вином запивая,

Но грозные буквы давно на стене

Чертит уж рука роковая!

Голос певца звенит в запредельно высоком регистре, в нем ненависть, сила, вера! Этот вокальный эпизод переходит затем в инструментальный - своеобразный монтаж из нескольких музыкально-шумовых пластов. Основа целого - басовый остинатный ритм (синтезатор и ударные). "Верхние этажи" скомпонованы из одновременно звучащих фрагментов трех величайших классических произведений: "Мессы" Баха, "Реквиема" Моцарта и "Весны Священной" Стравинского. Они слышны вместе, как бы поочередно просвечивая друг сквозь друга. И на всем этом - последним пластом - страшные "шумы войны": взрывы, рев пикирующих самолетов, скрежетания автомобильных тормозов, автоматные очереди. Словно одновременное звучание множества радиоприемников, передающих тревожные сообщения из сотен "горячих точек" земли. Моцарт - и войны, конфликты, кризисы. Человеческая культура - и звериный рык машины уничтожения... Таков эпилог цикла. Рассказ о личных судьбах, постепенно переходящий в повествование о судьбах страны, о борьбе, революции, и, наконец, - тревожный финал, уже выходящий за пределы России, выводящий цикл на глобальный уровень...

И все-таки "Русские песни" заканчиваются не этой апокалиптической картиной. Стихают выстрелы, гулы, нервные ритмы синтезатора. Слышны лишь мощные накаты волн. Море - могучее, беспредельное, свободное, грозное - последний, использованный в цикле выразительный "шум". И - чарующая, волшебная мелодия, прекрасный, доносящийся издалека голос. Музыка радости и надежды...

"Утопия"

В то время, когда завершалась работа над "Русскими песнями", Градского захватывает новый замысел. Его приглашают писать музыку к очередной киноленте - на этот раз телефильму "Наследники Прометея", посвященному выдающимся социалистам-утопистам - Кампанелле, Томасу Мору, Сен-Симону, Фурье, Оуэну. Какими должны быть песни этого фильма? И какой - музыка?

Задача была не из легких. И все же Градский находит нужный ему материал в самих документах эпохи, в демократической поэзии XVIII-XIX веков. В творчестве Бернса, Шелли, Беранже. Интересно, что некоторые из использованных им текстов уже были в свое время революционными песнями. Например, стихотворение Шелли "Мужам Англии", написанное в 1819 году, было гимном революционеров первой половины XIX века - чартистов:

Англичане, почему

Покорились вы ярму?

Почему простой народ

Ткет и пашет для господ?..

Были песнями и многие тексты Бернса. Градский использует знаменитую "Честную бедность":

Настанет день, и час пробьет,

Когда уму и чести

На всей земле придет черед

Стоять на первом месте!

Несколько песен были написаны Градским на тексты французского поэта-демократа Беранже. "Народ - моя муза", - говорил Беранже. С крыши своего дома, ребенком, он видел штурм Бастилии. "Песни Беранже полны грации, остроумия и тончайшей поэзии",- писал Гете, а Белинский заметил: "Народный поэт - тот, которого весь народ знает, как знает Франция своего Беранже". Герои Беранже - люди из предместий, бедняки, томящиеся в тюрьмах революционеры, философы-социалисты Сен-Симон и Фурье; он создает образ Идеи - грядущей революции, которая представляется поэту в виде прекрасной молодой женщины:

От зол земных душой скудея,

Искал я выхода в мечтах -

И вдруг гляжу - летит Идея,

Всем буржуа внушая страх!

...Но в пораженье став сильнее,

И мертвых лавром увенчав,

Вновь к небесам летит Идея,

У побежденных знамя взяв!

Она страшна всем реакционерам- королям, попам, чиновникам. Пугает она и буржуа, либерала на словах, труса и предателя на деле, приговаривающего:

Идея стучится сюда:

Заприте-ка дверь, господа!

Так возник ряд баллад - эпических и гневных, гимнических и сатирических. В своей музыке Градский попытался передать дух старых революционных песен, использует традицию, давшую миру "Марсельезу", "Интернационал", "Варшавянку". В музыкальном складе "Утопии" ощутимы ораторские интонации, бодрые маршевые ритмы, элементы хорала, французской уличной песни в сочетании с интонациями современной эстрады. В цикле - семь частей. Автор поет и играет на клавишных инструментах, сопровождаемый группой "Скоморохи" и струнным составом Большого симфонического оркестра Всесоюзного радио.

"Сама жизнь"

Легко заметить, что в музыке Градского последних лет совершенно отсутствует так называемая любовная лирика. Плохие песенные тексты "про любовь", столь обильно звучащие с эстрады, надолго отбили у него охоту писать на эту тему. Однако лирический цикл на стихи французского поэта-коммуниста Поля Элюара (в переводе Мориса Ваксмахера) он все же создал. Стихи здесь разные - ласковые, ироничные, страдальческие - и все очень личные. Далеко не каждое стихотворение укладывалось в размеры песенной формы, и Градский, как он это делал и раньше, составил тексты из отдельных фрагментов, купировал длинноты и т. д.

Градский стремится стилизовать звучание французской шансон, выразительную интонацию лирической баллады, не без оглядки на песни Эдит Пиаф. Песни короткие, простые и очень разные:. "Наступает рассвет" - грустно лирическая, "С поникшим лбом..."- трагическая, "Притворись" - улыбчивая, ироническая, "К стеклу прильнув" - философски-созерцательная.

"Звезда полей"

Цикл песен на стихи Николая Рубцова. Градский работал над музыкой к одному из фильмов, и режиссер попросил его написать две песни на слова Рубцова, подходившие по теме. Просьба режиссера была, естественно, выполнена, а потом Градский, увлекшись стихами Рубцова, написал еще пять песен. Вышел цикл, проникнутый глубокой любовью к России. В музыке ощутимы интонации городского романса, но с использованием более "деревенских" ладовых оборотов и мелизмов. Три части из этого цикла образовали восемнадцатиминутный песенный блок, который Градский постоянно исполняет в своих концертах, - "Зеленые цветы", "Дорожная элегия" и "Звезда полей". Пронзительная, неторопливая лирика, истовый, в чем-то продолжающий есенинскую тему Родины монолог героя:

Уж на часах двенадцать прозвенело -

И сон окутал Родину мою...

"Стадион"

Политическая рок-опера "Стадион" была создана еще несколько лет назад. Литературным источником либретто стала документальная повесть, опубликованная в журнале "Иностранная литература". В ней по дням, часам и минутам хронометрированы события первых недель после фашистского путча в Чили: массовые аресты, участь демократов, согнанных в гигантский концлагерь - Национальный стадион в Сантьяго, пытки, явные и тайные казни. В повести были прослежены трагические судьбы десятков и сотен людей, от простых студентов и рабочих до известных прогрессивных политических деятелей. Одна из таких сюжетных линий - судьба популярного чилийского певца, молодого коммуниста Виктора Хара.

Работа над либретто продолжалась свыше двух лет (Градский писал его с поэтессой Маргаритой Пушкиной), причем текст трижды серьезно переделывался. В первом варианте он был почти полностью основан на информации, заимствованной из документальной повести. Однако авторы почувствовали, что одних фактов мало, что требуется их осмысление и обобщение. Журналистский сюжетный каркас постепенно трансформировался в литературный.

Почти одновременно с созданием либретто рождалась музыка. Появлялись арии, ансамбли, сцены. Все это было до поры до времени эскизно, не до конца отделано; Градский пел свою оперу вчерне, за всех действующих лиц сразу, аккомпанируя себе на гитаре или рояле. Окончательная инструментовка делается лишь сейчас, уже в расчёте на конкретных исполнителей, занятых записи "Стадиона" на Всесоюзной студии грамзаписи фирмы| "Мелодия".

... Опера основана на системе лейтмотивов. У каждого героя (Певца, его жены Люсии, Женщины, Маленького человека, Первого офицера и других) есть своя лейттема. Есть отдельные темы счастья, борьбы, народного горя. Несколько эпизодов носят чисто инструментальный характер (например, мятеж и сопротивление ему переданы в симфонической сцене)...

В опере и вокальных циклах Александра Градского последних лет ярко ощутимы страстная авторская интонация, горячая ненависть к злу, публицистичность. Он славит борцов за счастливое будущее народов - передовых мыслителей, революционеров, демократов, коммунистов ("Баллада о Джордано Бруно" на стихи народного поэта Кабардино-Балкарии Максима Геттуева, "Испания" на известные стихи Николая Асеева, посвященные Гарсиа Лорке, "Утопия", "Стадион"), клеймит агрессивную военную машину Запада, фашистов и реакционеров всех мастей, соглашателей - буржуа, мещан, накопителей.

Творчество Градского многолико. Многие из его песен причудливо фантазийны, парадоксальны. У него есть тончайшая лирика и нежные детские песни (и даже целый балет "Маугли"). И все-таки, если внимательно проанализировать все это многообразие, видно, что гражданская, публицистическая тематика занимает в его творчестве все большее и большее место.

Alexander Gradsky - Unofficial site

НОВЫЕ ЦИКЛЫ
Александра Градского

Alexander Gradsky - Unofficial site

© Web Site: Vladimir Timinsky 1999-2016