Александр Градский

Известному композитору и певцу все равно, будут о нем помнить после смерти или нет.

У Градского странная слава скандалиста, «трехоктавного» матерщинника, которую он всячески поддерживает, как пещерный человек - огонь: «Чем больше приставалы уверены, что у меня скверный характер, тем меньше они ко мне будут приставать». Мне, похоже, повезло: я попала на «расслабленного» Градского - после американского вояжа и накануне презентации в Петербурге итогового альбома «Хрестоматия».

«Будь моя воля, никого бы не пустил на сцену»

- Александр Борисович, а почему вы так редко бываете в Петербурге? Не любите, видно…

- Да не в этом дело. Наоборот, многие из других городов думали, что я родом из Ленинграда. В Питере можно выступать только в БКЗ «Октябрьский». Но я как-то посмотрел бэказэшную афишу и вообще перестал понимать, какого черта я-то учился. Для публики не имеет ровно никакого значения - поет имярек под фанеру или нет. Будь моя воля, никого бы не пустил на сцену. Но - слава Богу, что у меня нет такой власти.

- Кстати, о власти. Если не ошибаюсь, вам принадлежит авторство фразы: «Всякая власть от Бога». Неужто и в самом деле - от Бога?

- Уверен, что так и есть…

- Значит, и «кухарки во власти» - это тоже проявление божественного?

- Конечно. Я потому никогда и не выступал против советской власти.

- Мирно сосуществовали, значит… И выполняли свою миссию, недаром вас называют «буревестником»…

- В какой-то степени - да. Я ведь одним из первых запел рок по-русски на всю советскую империю. Но славы, честно, не искал… Знаете, я придумал такую формулу. Бесполезно гоняться за лучом славы - он совершает броуновское, хаотичное, движение, а значит, и ты будешь бегать хаотично. Гораздо больше шансов с ним совместиться, если ты просто будешь сидеть на крыльце своего дома, а луч - бегать. Однажды он может озарить и тебя. Вы понимаете - луч будет бегать один, точно зная, где ты есть. А если будешь за ним бегать, никогда его не найдешь…

Не все работы хороши

- Вы ни о чем не жалеете?

- Ну конечно, жалею. Но только не знаю, о чем, - назвать конкретный предмет жалости мне трудно. По большому счету я несчастлив, хотя иногда бываю чему-то рад - в первую очередь, хорошей погоде… Это грусть человека, который понимает, что его путь конечен. Когда тебе 20 лет, ты этого не понимаешь до конца. А когда становишься старше, ты понимаешь, что конец не за горами, и становится грустно. И честно говоря, думаешь, а так ли это важно - будут помнить потом, не будут… Что говорить, признание, звания, медали - дело приятное, отказываться от них глупо. Но имеет ли это какое-то значение, когда ты кидаешь последний взгляд на стены родного дома или, не дай Бог, больничной палаты… С другой стороны, огромное количество людей прожили свою жизнь, вообще не оставив после себя никакого следа.

Грустно… Я как-то шел по вокзалу, и, когда увидел молодых ребят, которые возили чемоданы, мне пришла в голову такая мысль дурацкая: вот молодые ребята, они так и будут всю жизнь возить чемоданы?

- Помните, нас учили: «Все работы хороши…»?

- Да, конечно, и чемоданы возить - дело полезное. Но неужели человек создан для этого?

- Но не всем же дано что-то большее...

- Да нет, почти всем дано, я уверен. Только надо уметь себе отказывать.

- Большинство и не хочет ни в чем себе отказывать.

- Я никогда их ни в чем не обвиняю. Я только сожалею о них. Все эти годы народ сам из себя с ненавистью вытравливал все интересное и культурное. Вытравлял доносами, сталинизмом. И война выхватывает выдающихся, талантливых. Выжили-то в основном самые обычные люди, которые большей частью сидели в окопе, всего страшась.

Почему питерцы плюнули на свой город?

- Так вот, возвращаясь к нашим баранам… Петербург и Москва - это два города, где культивировался абсолютно идиотский образ небритого интеллигента, в очках, с гитарой, распевающего чего-то там «запрещенное» на кухне. И вот он с ищущим голодным вглядом - непризнанный гений - сидит в своей загаженной коммуналке и смотрит в космос: «Пусть мы в грязи, но мы гениальные. Мы живем в дерьме, потому что думаем о высоком!!!» А потом выходит на улицу и - гадит… У меня сердце кровью обливается, когда я вижу, что петербуржцы плюнули на свой город. Любовь - она ведь проявляется не во вздохах, а в том, чтобы взять лопату и…

- А что, в Москве все берут лопаты?

- В Москве - да. Я заезжаю в переулок, где давно не был, и вижу: чистота, шлагбаумы, сигнализация, глазки. Видно, что людям небезразлична среда, в которой они живут. Наше жлобство - это, конечно же, порождение коммунистической идеологии. Все люди изначально хорошие. Но потом кто-то придумывает идеологическую заразу и распространяет ее. В результате - целое поколение нелюдей, для которых нормально расстреливать по 15 человек в день… Люди, конечно, сами виноваты в том, что эту идеологию пускают в свое сердце. Но когда они освобождаются от нее, оказывается, что они абсолютно нормальные…

«Не сажайте скинхедов в тюрьму!»

- Вот пример использования идеологии - скинхеды. Смешно - сейчас много говорят о русских фашистах! Нашлепать по заднице надо дрянных мальчишек, чтоб неповадно было и чтобы поняли: бить других - это не кайф для русского человека. А им, наоборот, помогают, идеологически все подкрепляют. И все превращается уже в страшные игры, в которых можно реально кого-то искалечить… Ладно бы сидели они по подвалам, не причиняя никому вреда, кроме самих себя и своих родителей. Но всякая идеология нуждается в выходе энергии, вот они и прутся на улицу хулиганить… Сажать их в тюрьму, я считаю, не надо. Оттуда они выходят только еще более озлобленные.

- А что надо с ними делать? В санаторий отправлять?

- Выселять на остров. Пусть они там сами с собой разбираются. Что есть сегодня Австралия, в которую некогда Британская империя ссылала каторжников? Теперь это одна из самых спокойных и добропорядочных стран в мире. Правда, им своих малочисленных преступников некуда отсылать. Разве что в Париж, в Латинский квартал…

Елена НАДЕЖДИНА

Фото Славы ГУРЕЦКОГО



[Новости сайта] [Биография] [Дискография] [Все публикации...]	© Web Site. Vladimir Timinsky 1999-2004