Alexander Gradsky - Unofficial site

• Biography
• Discography
• Songs
• Movies
• Publications

Градский против Пугачевой По материалам: "Караван" № 10 от 05/03/2004

Общаться с прессой Градский сильно не любит, но для журналиста "Каравана" Александр сделал исключение. "Я надеюсь на природную восточную тонкость и порядочность в нашем с вами разговоре", - высказал свое пожелание певец накануне беседы, проходившей за кулисами знаменитого концертного зала "Россия".

Александр Градский - персона уникальная. Помимо редкого голоса диапазоном в три октавы он может похвалиться многими удачными музыкальными экспериментами. Например, именно он написал первую в Советском Союзе рок-оперу "Стадион" и впервые собрал уникальный состав вокалистов-звезд. А еще Градский впервые создал вокальную сюиту на стихи запрещенного Набокова и доказал, что Маяковский - рок-н-ролльный поэт. Градский стал первым человеком, который записал альбом рок-обработок популярных отечественных песен и самым молодым музыкантом в СССР, которому доверили написание музыки к двухсерийному фильму "Романс о влюбленных". Кстати, именно за эту работу американский журнал "Биллборд" признал Градского "Персоной года"!

- Вы помните свои первые концерты?

- Конечно. Они были провальными - в том смысле, что люди не знали, как себя в зале вести под нашу дикую новую музыку. Сначала даже стулья сгоряча ломали. Мы-то еще не понимали, как сделать, чтобы люди заводились сидя, а не в танцах. Это только потом они поняли, что можно орать, свистеть, размахивать майками, а мы - что нужно падать на колени, корчиться, грызть микрофон и свершать прочий рок-ритуал.

- В СССР Ваши песни считали запрещенными. Почему?

- Крупных инцидентов была всего пара. В 81-м году, когда Ельцин еще был первым секретарем обкома партии, он запретил проведение в Свердловске двух моих концертов. Никаких объяснений мне не дали, а просто показали официальную бумагу из правительства. Последующие концерты тоже пришлось отменять, хотя половина билетов уже была продана.

Через несколько лет мы встретились лицом к лицу на фуршете в Доме кино, и я напомнил Борису Николаевичу о давнем инциденте. Тогда он выкрутился: дескать, это не лично он запрещал мои концерты, были и другие подводные течения. А во вторую нашу встречу он окончательно реабилитировался: вручил мне Государственную премию.

- По молодости Вам предлагали делать карьеру в Америке. Почему Вы отказывались?

- Америка любит молодых или заслуженных старых. В моей ситуации все было иначе. Пришел незнакомый человек и предложил "халтуру под дудку фирмы". Нужно было только навсегда уехать из России. Я же тогда хотел только съездить посмотреть "новый мир", а потом уже решать. Выбора мне не предоставляли, поэтому я отказался. Кстати, уже через несколько лет мы дали шикарный концерт в Нью-Йорке, а поездку санкционировал сам Горбачев как миссию мира. Американцы мне аплодировали чуть ли не стоя.

- Вы пели в знаменитом Большом театре как оперный певец. Интересно, что именно?

- Партию Звездочета в римско-корсаковском "Золотом петушке". Говорили, что получилось весьма неплохо, хотя партия по вокалу не из легких. Лично для меня опера стала хорошим тренингом голосовых связок.

- Почему не остались работать в т еатре?

- Зачем мне это нужно? Там ведь такие интриги и склоки на каждом шагу. Хорошо, что я это понял вовремя: когда меня начали теснить в борьбе за право прокатиться с "Петушком" по миру.

- Некоторое время Вы активно преподавали и даже пробовали заниматься продюсированием. Можете похвастаться своими учениками?

- Ни тем ни другим я уже давно не занимаюсь. Потому что мне просто бессмысленно заниматься другими исполнителями, у меня самого куча проектов, которые я еще не издал.

Этот длинный нос никем не утвержден

- В 23 года Вы стали самым молодым композитором, написавшим музыку к фильму. Почему Кончаловский обратился именно к Вам?

- Для работы над фильмом "Романс о влюбленных" Андрону Сергеевичу меня рекомендовал известный музыковед Аркадий Петров. Вместе они пришли в мою студию, и пока я записывал что-то, наблюдали из аппаратной. Потом Петров мне рассказал, что поначалу Кончаловский с восхищением смотрел на меня и говорил: "Как он поет! Я просто должен снимать его в главной роли!" Но когда я повернулся в профиль, Андрон сразу погрустнел и добавил: "Нет, этот длинный нос не утвердят. Пусть просто пишет песни".

Но как я узнал потом, меня и как композитора не хотели утверждать. Во-первых, не член Союза композиторов, да еще и с еврейской фамилией. Я, конечно, мог по такому случаю вступить в ряды композиторов, но менять фамилию и национальность - это уже слишком!

- Так чем завершилась эта история?

- Я выставил Кончаловскому ультиматум: либо я со своей фамилией, либо… шел бы он лесом. Он выбрал меня и даже официально утвердил мой первый серьезный гонорар - четыре тысячи рублей.

- По тем временам это приличная сумма. На что потратили?

- Если учесть, что я тогда учился на третьем курсе Гнесинки, для меня это были сказочно большие деньги. Двадцать я получал стипендией и еще 80 рублей как грузчик в магазине. На гонорар я купил последнюю модель "Жигулей" и сходил с друзьями в ресторан.

- С Вашим именем всегда связывали громкие имена. Например, Вашей женой была знаменитая Анастасия Вертинская.

- Это потом она стала знаменитой. А тогда Настя была просто красивой девушкой. Но у меня и без нее было немало красивых женщин. С Настей это было тридцать лет назад, и сейчас у меня другая жена, которая, надеюсь, будет со мной всегда.

А Настя... Что ж, не вышел брак, расстались. Вроде бы мы честно старались удержаться. Не получилось. Со временем я понял: это была не семья, а зарегистрированный роман - красивый, бурный, страстный. Меня бросало то в жар, то в холод...

- А как же знакомство с Высоцким?

- Это не знакомство, а недоразумение какое-то. Для меня он тогда был кумиром, и я просто бредил встречей с ним. Но с ним мы так и не познакомились, один раз только как-то по-дурацки встретились. Высоцкий меня не узнал, а потом ему сказали, что я был рядом с ним, хотел познакомиться. Он тогда сказал: "Ну ничего, увидимся еще". А мы не увиделись больше. К сожалению.

Главное - вовремя крякнуть

- Говорят, у Вас натянутые отношения с прессой.

- На самом деле это не у меня с ними плохие отношения, а у них со мной. Я бы назвал отношение прессы ко мне четко дозированным. Очень многие газетные высказывания не соответствуют тому, что я говорю. Поэтому я давно решил: что бы обо мне ни писали, ни говорили, я только принимаю к сведению. Больше никакой реакции от меня не дождетесь!

А вот с телевидением сложнее. Так получилось, что как певец я обошелся без телевидения вообще… Я ведь как живой персонаж совершенно неудобен. А вот как персонаж уже не существующий, уже неконкурентоспособный, я так предвижу, буду очень удобен.

- Интересно, чем же Вы неудобны?

- Сам факт моего присутствия - это укор неумению и непрофессионализму очень многих.

- Если Вы такой профессионал, почему Ваши песни не крутят по телевидению и радио?

- Я не хочу платить тем, кто, по идее, должен мне платить. С моими связями и авторитетом я давно мог бы позволить себе забить телеэфир собственным видео, раскрутить на радио любой из своих многочисленных музыкальных проектов.

Сейчас исполнитель зависим от многого: от продюсера, от телевидения, от имиджа... А я плевал на эти зависимости. Я считаю, что не умер бы и без рекламы. Если я профессионал своего дела, проживу и без "ящика".

- Что сейчас главное в шоу-бизнесе?

- Успеть в нужном месте и в нужное время "крякнуть". От этого потом будет многое зависеть. Все остальное - мелочи. Включая отмывание денег. По сравнению с тем, какие суммы отмываются в других теневых структурах, певческие деньги - копейки.

- Говорят, у Вас был какой-то конфликт с Пугачевой. Что случилось?

- Держаться на плаву можно разными способами. То, как это делает она, не мой способ. Алла имела возможность стоять особняком, потому что у нее для этого были и талант, и умение. Но она выбрала другое - стоять в контексте общей поп-культуры.

Алла создает вокруг себя пирамиду, чтобы быть во главе ее. Но ей для того, чтобы быть тем, кто она есть, нужна пирамида, уходящая вниз, ей нужно, чтобы на верху этой пирамиды не было никого, кто лучше нее. В задачи Пугачевой не входит кого-то ставить рядом с собой, помогать и запускать выше себя.

- Так в чем проблема?

- А в том, что у меня есть возможность опустить всю эту ее пирамиду вместе с ней в любой момент. Как только она окажется рядом со мной на сцене, от нее через секунду не останется ничего. Я говорил ей об этом, и она все поняла.

- После чего Вы и поссорились?

- Да не вытягивайте из меня клещами сенсацию! Не было никакой ссоры. Мы прекрасно с ней общаемся, она пела в моей опере, мы никогда не ругались и никогда не поругаемся. Просто некоторыми ее поступками я недоволен. То, что она делает, недостойно ее таланта, а поэтому ее талант страдает и убывает. Но она женщина, и поэтому ей все простительно.

- В свое время много говорили о том, что у Вас некое творческое соревнование с Кобзоном. Это правда?

- Нет, конечно. Началось все с того, что в одной газетенке написали, будто я заявил, что в нашей стране никто не умеет петь. Кроме меня и Кобзона. На самом деле я сказал по-другому: кроме меня, здесь вообще петь никто не умеет. Разве что Кобзон. Теперь чувствуете разницу?

- Чем другие исполнители Вам не угодили?

- Я не царь, чтобы мне угождать! Принципиальное отличие моего творчества от других в том, что я сочиняю вокальные композиции на хорошие добротные тексты: например, Набоков, Пастернак, Маяковский, Рубцов. Для меня главное в песне - смысл и слова.

- На какого слушателя сейчас рассчитана Ваша музыка?

- Вот тут-то у меня раздвоение: как личность я народный. Как человека меня воспринимают разные слои общества, от пропойцы до интеллектуала. А что касается музыки, мне кажется, что я не народный, что есть интеллектуальное ограничение.

- Вы довольны своей карьерой?

- Мое творчество не оценили ни в России, ни на Западе. Другое дело, что там у меня нет никаких заслуг, чтобы быть достойно оцененным… Однозначно сказать "да" или "нет" я не могу, потому что нельзя всю жизнь быть популярным. Мне сейчас достаточно того, что я делаю: меня приглашают, я выступаю. И как сказано в Библии, "имеющий уши да услышит".

Милена ЕРШОВА

Фото: Илья Беляев/Photonet (Москва), специально для "Каравана"