Alexander Gradsky - Unofficial site

• Biography
• Discography
• Songs
• Movies
• Publications

Алексей Петров Первые (очерки истории отечественной рок-музыки) 1999

• Предисловие
• Начало
• А. Градский и «Скоморохи»
• А. Буйнов. Группа “Аракс”.
• Лерман. Саульский. Валов. Дюжиков.
• Стас Намин и «Цветы»
• А. Макаревич и «Машина времени»
• Малежик. Барыкин. Кузьмин.
• А. Козлов и «Арсенал»
• Первые ВИА
• Тухманов. Первые концептуальные альбомы
• Бергер
• ***

А. Макаревич и «Машина времени»

Я встаю и подхожу к открытому окну,

Вызывая тем самым весь мир на войну.

М. Науменко («Зоопарк»)

Однажды в университетском клубе «Гаудеамус» был замечательный концерт. Он длился шесть часов: полчаса играл уже тогда знаменитый «Аракс», полчаса начинающая «Машина времени», полчаса – снова «Аракс», полчаса – «Машина».

А начиналась «Машина времени» в 1969 г. как ансамбль московской спецшколы №19. И сначала назывался он... «МашинЫ времени» (тогда была традиция: название – только во множественном числе). Только к 73-му году музыканты вынуждены были уступить под натиском поклонников группы и стали называться так, как теперь. (Нужно сказать, что уже в 68-м году у Макаревича был ансамбль, где играли он, две девочки и Миша Яшин, который давно уже живёт в Париже – окончил консерваторию, стал пианистом и уехал. Андрей и Миша яростно спорили, нужны ли ансамблю девчонки или нет: у битлов ведь их нет... Одна из девочек Андрюше нравилась. Девчата пели хорошо, на два голоса, но в конце концов пришлось с ними расстаться.) Сразу же было оговорено, что «Машины времени» будут исполнять только свои песни. Вскоре написали 12 песен на английском языке (чтобы было как у «Beatles»).

Ребятам очень повезло с аппаратурой. Одному из участников, Серёже Кавагое, папа-японец привёз из зарубежной поездки две электрогитары и электроорган «Эйстон». Тогда это был предел мечтаний! Правда, Серёжа заявил, что орган – инструмент «небитловский». Но Макаревич доказал ему, что электроорган обязательно пригодится, и даже убедил всех, что на этом инструменте должен играть хозяин, то есть сам Кавагое. Электроорган вскоре у ребят украли, и обнаружили его спустя десятилетие в Сибири. Долго не было бас-гитары, приходилось делать её самим. Сам Макаревич называет первый состав группы таким: Макаревич, П. Рубин, А. Иванов, Ю. Борзов (позже он стал художником), И. Мазаев (в 71-м году его сменил А. Кутиков). Кавагое пришёл чуть позже. Первый концерт дали «на выезде» – в школе №4. Аппаратуру перенесли на себе. Выступление закончилось печально: музыкантов... поколотили. Но концерты не прекратились. Ребята отважно отращивали длинные волосы, Макаревичу приходилось потом эти патлы ещё и выравнивать (потому что у битлов не было кудрявых)...

Потом познакомились со Стасом Наминым, и тот привёл их в ДК «Энергетик» (уже после школы). Там в то время репетировали А. Козлов, Намин, Градский со «Скоморохами», «Второе дыхание». Ансамбли выступали перед киносеансами и устраивали танцы. Макаревич и его товарищи мечтали вступить в Бит-клуб, но уровень группы был низок, поэтому никто юных музыкантов не поддержал, только Градский догадался, что ребят ожидает большое будущее. «Машинисты» же благоговели перед его «Скоморохами». Услышали Градского – и поняли, что рок-н-ролл можно петь по-русски. Вскоре Андрей начал писать песни на родном языке.

Полный штиль, как тряпки – паруса,

И вода, как мёртвая, не дышит.

Я молю, чтоб каплю ветра нам послали небеса –

В небесах меня никто не слышит.

В это время Макаревич поступил в Московский архитектурный институт. Правда, в 74-м году его и Алексея Романова выгоняют из института «за музыку», Макаревич заканчивает архитектурный чуть позже, на вечернем факультете. Некоторое время работает архитектором. Но... «Меня уже тогда начинала интересовать работа над словом. К тому времени я уже понимал, чем действительно буду заниматься», – скажет он потом. А. Троицкий считает, что Макаревич – «первый и потому наиболее влиятельный дизайнер своеобразной словесной школы советского рока».

Русские песни Андрея были непривычны для публики. «Отлично помню, у меня было желание, чтобы публика сидела и слушала, а не только танцевала «под нас». Но наши песни не шли. На наши игры прежде всего приходили подрыгаться или там... девочку «снять». Кроме того, у нас была плохая аппаратура. Доходило до того, что народ не различал даже, на каком языке мы поём...» – вспоминает Макаревич.

Я был готов идти куда попало,

Закрыть свой дом и не найти ключа.

Но верил я – не всё ещё пропало,

Пока не меркнет свет, пока горит свеча.

Совершенно неожиданно в ансамбль приходит ударник Максим Капитановский из супергруппы того времени – из «Второго дыхания». Этот ансамбль делал Хендрикса «один в один». Максим был старше и опытнее «машинистов». Группа Макаревича делает колоссальный скачок в своём развитии и начинает включать в свою программу сложные композиции. Капитановский всё время что-то придумывает, обучает ребят тонкостям игры на рок-инструментах. Через год «Машину времени» приглашают выступить в Бит-клубе. Музыканты снисходительно соглашаются... Потом призывают в армию Капитановского, за ударные садится Кавагое. Они играют втроём: «Макар», Кутиков, Кавагое...

Потом был период, когда «Машина» существовала внутри ансамбля «Лучшие годы», где играли сильные музыканты – Грачёв, Дегтярюк и другие. Взяли «Машину» в основном из-за аппаратуры, но поучиться у более опытных было чему, урок не прошёл даром. Вместо Кутикова, который покинул группу в силу возникших творческих разногласий, в «Машину» пришёл Е. Маргулис. Новый костяк (Макаревич – Кавагое – Маргулис) обкатывал песни Андрея, которые стали известнейшими шлягерами: «Солнечный остров», «Марионетки», «Флаг над замком». В ансамбль приходили скрипачи, пианисты, духовики, но ядро команды оставалось неизменным.

К середине 70-х «Машина времени» выходит на ведущие позиции среди московских рок-групп и борется за лидерство. Концерты рок-группы сопровождаются невиданным ажиотажем, граничащим со скандалом. В это время для нас, московских студентов, были только две заслуживающие внимания рок-группы в стране: «Аракс» и «Машина времени». Группу «Аракс» счастливчики слушали в Ленкоме, на концерты же «Машины» попасть было очень сложно. Кто-то где-то распространял какие-то билеты, поклонники ансамбля ехали на окраину Москвы или вообще в Подмосковье, а там – пшик: никакой «Машины времени»... На этом популярном названии грели руки многочисленные жулики. Если же концерт не был фикцией, залы не могли вместить в себя всех желающих. Выламывались двери, разбивались стёкла. Поговаривали, что Макаревича спасало то, что отец Андрея – известный в Москве архитектор...

В 1976 г. ансамбль уверенно победил на фестивале любительских поп-групп в Таллине. Музыкантам удалось доказать жизнеспособность рок-музыки, наполненной иным, «незападным» содержанием. Из гастролей в Ленинграде музыканты приезжают с новым участником – отличным певцом и гитаристом Юрием Ильченко, который играл в команде «Мифы». «Ленинградская группа «Мифы» пела тогда невесёлые песенки на уличную тематику и много лет пыталась закончить свой главный опус – рок-оперу «Звон монет» о том, как циничная жизнь портит чистых молодых людей», – пишет А. Троицкий. Ильченко проработал с «машинистами» полгода. (Позже, лет через двадцать, он споёт несколько песен А. Макаревича в фильме «Перекрёсток»)

Группа выступает в Подмосковье, снова в Таллине (и опять – первое место), в Свердловске. Гастроли приносят ансамблю популярность в масштабах страны. В фильме Данелии «Афоня» звучит за кадром песня Макаревича «Солнечный остров». Студенты поют в строительных отрядах и «на картошке» «Полный штиль», «Марионеток», «Битву с дураками», «Новый поворот» и эту, «прикольную»:

Тогда приду в военкомат

и заявлю при всех, как нужно,

что я в душе давно солдат,

и пусть меня берут на службу.

Мне форму новую дадут,

научат бить из автомата.

Когда по городу пройду,

умрут от зависти ребята.

Люди старшего поколения искренне думали, что это песня патриотического содержания, мы же, те, кто вынужден был коротко стричься перед семинарами на военной кафедре и зубрить всякого рода армейскую чепуху, лишь ухмылялись многозначительно... «Сегодня самый лучший день! Пусть реют флаги над полками! Сегодня самый лучший день: сегодня битва с дураками...» – пел Макаревич в другой песне. Конечно, это была большая фига в кармане. Молодёжь это понимала.

Трижды в группу приходил Игорь Саульский, трижды уходил. Потом уходят Кавагое и Маргулис, неожиданно возвращается Кутиков, прихватив с собой из «Високосного лета» ударника В. Ефремова. В одной из студий ГИТИСа ребята знакомятся с талантливым клавишником П. Подгородецким.

Некоторое время ансамбль играл в Московском театре комедии. «Вот новый поворот, и мотор ревёт... Что он нам несёт: пропасть или взлёт?..» Рекомендовал их туда инструктор горкома партии Лазарев, которому было поручено заниматься с ансамблем... с идеологической точки зрения. «Лазарев был рад сбросить нас с себя и спихнуть на какую-нибудь контору, чтобы не нести за нас полную ответственность», – признался Макаревич. «До чего ж порой обидно, что хозяина не видно, вверх и в темноту уходит нить...» Ансамбль стал как бы профессиональным. Молодой зритель валом валил на спектакли, но уходил разочарованный: весь спектакль музыканты сидели в середине сцены и тихонько, чтобы на заглушать актёров, наигрывали мелодии, сочинённые специально для этой пьесы. «Продались...» – пожимали мы плечами.

Полпути позади, и немного осталось,

и себя обмануть будет легче всего.

От ненужных побед остаётся усталость,

если завтрашний день не сулит ничего.

А. Макаревич, «Флаг над замком»

В 1980 году «Машину времени» приглашают в Росконцерт. Уже через несколько месяцев группа уверенно побеждает на Всесоюзном фестивале рок-музыки в Тбилиси. Диск с записью этого концерта продают в магазине «Мелодия» на Ленинском проспекте «из-под прилавка» – только для членов какого-то «общества филофонистов»...

По всесоюзному радио передают всего две-три песни ансамбля, зато Radio Moscow World Service транслирует «Машину» (а ещё «Аракс», «Автограф», «Зодиак»...) почти каждый день – туда, за бугор, на запад. Дескать, и мы не лаптем щи хлебаем, можем играть рок не хуже других. Справедливости ради нужно сказать, что эту радиостанцию можно было послушать и в Советском Союзе.

Полный успех? Но тут на каком-то из Пленумов К. У. Черненко заявляет, что некоторые рок-ансамбли совсем распоясались и несут незнамо что. «Машину» прямо не называют, но многие думают, что это о них. В «Комсомольской правде» появляется статья «Рагу из синей птицы», подписанная В. Астафьевым (имеется в виду популярная песня Макаревича «Синяя птица»: «мы охотники за удачей – птицей цвета ультрамарин...»). Тему подхватывают и другие издания. Получилось как в песне: «Кукол дёргают за нитки, на лице у них улыбки, и играет клоун на трубе...» «Машину времени» и лично Макаревича критикуют все, кому не лень – за всё: за музыку, стихи, поведение во время выступлений, «дымы» на сцене... Но за стихи особенно. Применяется приём выборочного цитирования, фрагменты подбирают такие, чтобы они не имели никакой самостоятельной поэтической ценности. Некий поэт А. Щуплов, например, опубликовал целый ряд статей, в которых подверг резкой критике поэзию Макаревича: в «Литературной учёбе» (№3, 1984), в «Литературной России» (7.09.84), в «Литературной газете» (6.04.88). Щуплов упрекнул Андрея за излишнюю склонность к аллегории, за чрезмерную многозначительность и даже... за обилие числительных в стихах («Сто мелодий, сто надежд и сто дорог...», «Я в сотый раз опять начну сначала...», «Пятнадцать лет назад под это танцевал весь свет...», «Я десять лет назад не обходил преград...») «Но вот настало время вынуть руки из карманов – и, если есть силы и желание, засучить рукава. И что же? Увы, «кукиши в кармане» не стали жестом вынутых рук! – писал Щуплов в статье «Эпитафия «Машине времени». – «Машина времени» не повернула «за новый поворот», и судьба сыграла с ней печальную шутку: время обогнало машину – обычную музыкальную машину – на новом повороте нашей жизни...»

Из группы уходит Подгородецкий (позже он будет работает с Кобзоном, а потом, уволившись, скажет: «Там ничего хорошего не было. Ничего хорошего...»), его место занимает А. Зайцев.

...И всё-таки «Машина времени» продолжала гастролировать по всей стране. Ансамбль побывал более чем в 150 городах СССР. В 1982 году музыканты снялись в фильме Стефановича «Душа», и многие поклонники ансамбля впервые увидели своих кумиров воочию.

А дальше – перестройка, гласность, «всё разрешено». Записываются диски ансамбля (в том числе и со старыми песнями), группу частенько показывают по телевизору и передают по радио. В ансамбль возвращаются те, кто уходил: Подгородецкий, Маргулис (который поиграл и в «Араксе», и в «Воскресенье», и в «Шанхае», и в «Аэробусе» с Ю. Антоновым). Записываются новые альбомы. Например, «двойник» (два диска-гиганта) «Реки и мосты». Очень хвалят альбом «Медленная хорошая музыка». Позже выходит диск «Картонные крылья любви», техно-альбом «Мегамиг» (компьютерные переработки старых хитов). Кутиков делает сольную пластинку. Он вообще очень яркий вокалист и композитор, многие известные хиты «Машины» принадлежат именно перу Кутикова. В 1986 году Кутиков, Макаревич и Зайцев пишут необычную «электронную» музыку для художественного фильма «Прорыв». Иногда сочиняют и Подгородецкий с Маргулисом. Пошли записи на компакт-дисках.

Позже Макаревич увлёкся работой на телевидении (передачи «Смак», «Абажур») и становится «Макаронычем». Сегодня он – респектабельный джентльмен, вполне корректный и, очевидно, лояльный к властям. А ведь когда-то он с иронией пел о старом, списанном на берег корабле, где в трюме теперь есть «кафе и минный зал», вот что: «Был там и я, и, на толпу глазея, с болью в душе понял я вещь одну: чтобы не стать этаким вот музеем, в нужный момент лучше пойти ко дну». И. Угольников в своём «Оба-на угол-шоу» подколол Макаревича так: «Андрюха, брось, уже не катит. Я не знаю, под что у тебя руки заточены, но только не под гитару...» При этом Угольников – в образе молодого рокера-металлиста... А Макаревич снова записал диск – теперь уже сольный альбом в жанре «тихой» бардовской музыки (под акустическую гитару). Но это уже – «новейшая история»...