Alexander Gradsky - Unofficial site

• Biography
• Discography
• Songs
• Movies
• Publications

Алексей Петров Первые (очерки истории отечественной рок-музыки) 1999

• Предисловие
• Начало
• А. Градский и «Скоморохи»
• А. Буйнов. Группа “Аракс”.
• Лерман. Саульский. Валов. Дюжиков.
• Стас Намин и «Цветы»
• А. Макаревич и «Машина времени»
• Малежик. Барыкин. Кузьмин.
• А. Козлов и «Арсенал»
• Первые ВИА
• Тухманов. Первые концептуальные альбомы
• Бергер
• ***

А. Градский и «Скоморохи»

Он из самых последних жил

Не для славы и пел, и жил.

Среди всякой словесной лжи

Он себя сохранил.

А. Градский.

Александр Градский родился в 1949 году в г. Копейске Челябинской области. Мать, драматическая актриса, умерла в 63-м году, у отца появилась новая семья, Саша жил с бабушкой. Очень быстро стал самостоятельным, ездил на гастроли, рано научился зарабатывать. В музыкальной школе учился по классу скрипки, потом, после пятилетнего перерыва, поступил в Гнесинский институт, занимался классическим пением. Но до института уже были и «Тараканы», и «Славяне», и сольные концерты всюду, где только хотели его слушать. Ещё в школьные годы Саша начал сочинять стихи:

Я – московский парнишка – очкастый, негрубый.

Моё сердце – большое, как у вола,

Перекачивает по кровенапорным трубам

Мои думы, стремления и дела...

Типа Маяковского. Нормально чувак давал!..

В составе «Скоморохов» играли А. Градский, В. Полонский, А. Буйнов, Ю. Шахназаров. Поначалу репетировали в холодном сарае, потом перебрались в Московский энергетический институт. Буйнов вспоминает: «Отчётливо помню, как Макаревич со своей «Машиной времени» и мы играли в МЭИ на разных этажах одновременно: мы – наверху, а он со своими – внизу». В первое время упорно подражали битлам, потом стали сочинять свои песни. Градский написал «Синий лес» (песня напоминала многим... гимн ГДР), Буйнов «Шёлковую траву», Шах (Шахназаров) – «Мемуары». Эту, последнюю, мы хорошо знаем. В фильме Г. Данелии «Афоня» (1974 г.) её поёт группа «Аракс» в составе Шаха, Полонского и Лермана: «Скоро стану я седым и старым, вот тогда и напишу я эти мемуары...»

«Скоморохи» давали «забойные» концерты и устраивали танцы. Однако за это почти ничего не платили, поэтому, чтобы заработать, Градский пригласил старых друзей – Донцова и Дегтярёва – в «коммерческую» группу «Лос-Панчос». Играли западный репертуар примерно до 69-го года, заработанных денег хватало для того, чтобы существовали одновременно и русскоязычные «Скоморохи», которые, в конце концов, приобрели большую популярность.

Вот тогда «Скоморохи» и стали ездить на гастроли. В городе Владимире жили у директора филармонии Дарчиева. С утра пили кофе и шли чинить дарчиевскую «Волгу». Благодаря этому у музыкантов было надёжное жильё с кормёжкой (в квартире у Дарчиева) и зарабатывались какие-то деньги. Большая часть заработка хранилась потом в московской квартире Градского, в диване. Градский иногда открывал диван и говорил: «Вот наши деньги!» Сам он жил очень экономно, на 30 копеек в день. Путешествие по Владимирщине принесло музыкантам солидный доход: по 500 рублей на брата. Градский был казначеем группы, отвечал за состояние и ремонт аппаратуры, а ещё он лучше всех умел «выбивать бабки» у администраторов. Позже, правда, солидную часть заработанных денег он всё-таки присвоил себе (как утверждают некоторые члены группы).

Н. Добрюха в своей книге «Рок из первых рук» вспоминает о таком эпизоде. Однажды на гастролях Шах и Полонский решили отметить в гостинице удачный концерт. Выпили шампанского. Искать туалет было лень, поэтому воспользовались той же бутылкой из-под шампанского, а потом закрыли пробкой. Утром явился Градский и, как водится, стал что-то кому-то доказывать, вышагивая по номеру и возбуждённо жестикулируя. Не успел никто и рта открыть, как Градский выдернул пробку и сделал большой глоток прямо из горлышка... Несколько секунд стоял с полным ртом, раздумывая, глотать или не глотать, а потом выплюнул и воскликнул: «Ну и шампанское у вас! Не шампанское, а моча какая-то!..»

В 68-м году у «Скоморохов» уже был полностью свой, русский, репертуар. Годом раньше они написали первую в стране рок-оперу «Муха-Цокотуха». «Перед этим я послушал оперу «Томми» группы «The Who», и мне показалось, что песен мне уже мало, – говорит Градский. – Пришла идея выразиться в более крупной форме. Моя «Муха-Цокотуха» звучала минут семнадцать. В записи её нет, но в памяти она осталась полностью».

Послушаем, что думают о «Скоморохах» и их лидере другие ветераны рок-сцены.

С. Намин: «Градский говорит, что у него была рок-группа, но я её никогда не видел. Как он один выступал – это я много раз видел, а вот с группой – никогда... или... не помню?»

Ю. Айзеншпис: «Скоморохи» – это была не группа, а какая-то уличная шантрапа, а Градский тогда фальшивил здорово, когда петь пытался».

В. Малежик: «Градский первым понял, что если уж создавать русский рок, то делать это надо на русской основе. Градский был одиозен и популярен ещё в году 67-м. Он был панком уже задолго до того, как это понятие стало всеобщим явлением. Был он паровозом, который двигал многих. Градский велик по своему общему влиянию и производимому на общество впечатлению».

А. Барыкин: «Градский в русской культуре второй половины двадцатого века останется надолго. Это человек, который достоин любой энциклопедии».

А. Буйнов: «Все «бабки» сложил в чемодан и «свалил» куда-то от группы... Для Градского, как для «свадебного генерала», в Центральных банях (там сейчас все «божки» собираются) всегда держат место. Он там никому слова не даёт сказать. Он такой человек – больше всех всё знает...»

В 70-м году Буйнов пошёл в армию. Шах «выбил» из дивана Градского на это дело 70 рублей. Провожали Буйнова поэтесса М. Пушкина (соавтор текста и либретто оперы Градского «Стадион»), один из первых рок-поэтов В. Сауткин, Шах, Градский, Лерман. Буйнов был торжественно пострижен. Потом его локонами ребята обвешивали электроорган во время выступлений. Градский на концертах торжественно объявлял, что эти волосы принадлежат «нашему незабвенному Буйнову, он сейчас в армии, но эти волнистые пряди означают: Буй с нами». Вместо Буйнова на органе стал играть Игорь Саульский, сын композитора Ю. Саульского (об Игоре рассказ впереди). Градский написал Буйнову в армию единственное письмо: «Все скурвились, всё кругом дерьмо, «Скоморохи» разваливаются – короче говоря, быстрее возвращайся!» После армии Буйнов не задержался в «Скоморохах» и года, ушёл в «Аракс».

Но «Скоморохи» продержались до восьмидесятых годов. Правда, это уже были не те «Скоморохи»: вместе с Градским теперь играли Зенько, Васильков, Иванов. Чуть раньше здесь же выступали А. Лерман (о котором речь впереди) и великолепный ударник Юрий Фокин.

Ю. Фокин считался достойным конкурентом выдающегося нашего ударника Бориса Багрычева, который один «стучал» то, что все трое ударников из «Сантаны» вместе (в западной группе «Santana» был не один ударник, и даже не два – три!). Радио «Би-би-си» назвало Багрычева «русским Джинджер Бейкером», то есть сравнили с западным королём барабанов тех лет. Так вот, считалось, что Ю. Фокин даже в чём-то превосходит Багрычева. Дома, в СССР, Юрию нормально работать не дали, и он уехал в США. Но и там музыкальная его судьба не сложилась, и он, отчаявшись и во всём разочаровавшись, ушёл послушником в русский монастырь.

Дальнейшую судьбу Градского проследим с помощью книги Е. Фёдорова «Рок в нескольких лицах».

В конце 60-х годов на нашей эстраде появилось большое количество профессиональных вокально-инструментальных ансамблей (ВИА). Внешне сохраняя форму (гитары, барабаны, причёски), они исполняли так называемую «советскую песню». К настоящей рок-музыке это не имело никакого отношения. Однако ВИА пользовались активной поддержкой со стороны Союза композиторов, поэтому финансовые дела у них шли весьма успешно.

Чтобы поправить экономическое положение «Скоморохов», Градский и Полонский уходят «на заработки» в ВИА «Самоцветы» Юрия Маликова. Через три месяца Градский возвращается, а Полонский остаётся в «Самоцветах». Вместо него стучит на ударных Фокин. А потом приходит Лерман. Это был самый сильный состав «Скоморохов»: Градский, Лерман, Фокин, Шахназаров. «Мы свободно пели на четыре голоса, — вспоминает Градский, — каждый из нас сочинял песни. Успех был феноменальным...» Но в 1971 году из ансамбля уходят Лерман и Шахназаров. Фокин приводит Игоря Саульского, которого срочно обучают басовым партиям. А через месяц группа едет на Всесоюзный фестиваль «Серебряные струны». Успех превзошёл все ожидания. То, что творилось в зале, не поддаётся описанию. “Скоморохи” разделили первое место с челябинским «Ариэлем».

Вернувшись в Москву, Градский записывает несколько песен на стихи Бернса и Шекспира, а потом принимает участие в создании диска Д.Тухманова «Как прекрасен мир». Градский поёт гениальную и нестареющую песню «Жил-был я» на стихи С. Кирсанова и удивительную «Джоконду» (автор текста Т. Сашко). «Песни очень интересные, нестандартные, необычайно щедрые мелодически (из одной «Джоконды» при «бережном расходовании» материала можно было выкроить целых четыре песни! – писал критик Арк. Петров в журнале «Юность». – Обе исполнены Градским очень сильно; иное “прочтение” их трудно даже представить. Молодой артист не просто поёт, он ещё великолепно рассказывает сюжет – качество, которое встречается далеко не у всех эстрадных исполнителей!»

В 1973 году выходит первая пластинка Градского (миньон), а потом по предложению Арк. Петрова режиссёр А. Кончаловский привлекает Александра к работе над музыкой к фильму «Романс о влюблённых». Вскоре выходит в свет диск с музыкой к этому фильму, и американский журнал «Билборд» награждает Градского дипломом «За выдающийся вклад в мировую музыку». В первое время купить диск было почти невозможно. (Помню, эта пластинка была у одного моего одноклассника, но он мне не дал послушать, сказал, что диск... «запечатан и частому прослушиванию не подлежит...») В этом же 1974 году Александру, закончившему Гнесинский институт, предлагают работу в качестве оперного певца, но Градского вдруг увлекают крупные сюитные формы. И пошло-поехало: пишутся сюиты «Размышления шута» (на стихи Шекспира), «Русские песни» (где собраны народные песни разного настроения – совершенно неотразимый альбом! но до тех пор, пока Градский по совету Арк. Петрова не включил в него «Вы жертвою пали в борьбе роковой», альбом не пропускали), «Утопия А. Г.» (стихи Бернса, Шелли, Беранже), «Сатиры» (стихи Саши Чёрного), «Сама жизнь» (П. Элюар), «Звезда полей» (Н. Рубцов), «Флейта и рояль» (Пастернак, Маяковский), «Ностальгия» (Набоков). Удивительная плодовитость!

В конце 70-х певца «показывают» по телевизору! Помните: «Р-радостный звон гитар-р-р, яр-ростный стр-ройотряд...» и «Как молоды мы были, как искренне любили...»? Эти песни написала А. Пахмутова к фильму «Моя любовь на третьем курсе». Что это? Градский становится «официально признанным»? Но нет, оперу «Стадион», повествующую о путче в Чили, всё-таки нигде не пропускают. («Раз в два месяца меня выпускают на экран, – сказал Градский уже в 1997 году, – но только для того, чтоб потом сказать: «Разве мы Градского зажимаем? Показывали его, показывали». В том же году впервые показали концерт Градского не «после полуночи», а в прайм-тайм, в самое удобное время. Концерт пробивался в эфир два года...) Не удаётся записать «Стадион» и на пластинку. Диск выходит в свет только в 1985 году. Кроме Градского в записи принимают участие А. Пугачёва, Е. Камбурова, А. Макаревич, А. Лосев, И. Кобзон, А. Миронов, А. Кутиков, В. Кузьмин, М. Боярский, Л. Ярмольник, Ю. Шахназаров, В. Абдулов... Звёздный состав!

Недавно Градский сказал: «Иоганн Себастьян Бах тоже никогда не гастролировал. Раз в неделю писал мессу для местной церкви, и этого ему хватило для всемирной славы...»

Потом был балет «Человек» по сказке Киплинга «Маугли». Градский преподаёт вокал в училище Гнесиных и который уже год пишет оперу «Мастер и Маргарита». Работа движется очень медленно.

Сегодня А. Градский строит театр – такой, «в котором песне отводилась бы главная роль». Несколько лет добивался ключей от бывшего кинотеатра «Буревестник», пришлось судиться четыре с половиной года. Поддержал Градского мэр Москвы Ю. Лужков. Потом начался новый этап: поиск денег на строительство. Но термин «Театр песни» Градский категорически не принимает, считает, что его выдумали Пугачёва и... «журналюги». Кстати, именно Градский придумал такие популярные сегодня неологизмы, как «журналюга», «совок» (в смысле, чересчур уж обременённый советским мировоззрением человек).

Он вообще очень категоричен в своих высказываниях, Градский. «Могут ли в Вашем театре запеть Шевчук и Гребенщиков?» – «Но ведь они не поют! – отвечает Градский. – У обоих нет ни голоса, ни слуха. Названные господа – социально значимые персонажи, имеющие некоторое отношение к музыке и стихам». – «А «Кино», «Алиса»?» – «Тем более. Это не имеет никакого отношения к музыке. Россия давно превратилась в страну непрофессионалов». Он очень гордится тем, что имеет диплом, в котором написано: «Оперный и концертно-камерный певец». Однажды Александр пробовал себя на сцене Большого театра в «Золотом петушке». Когда Градскому было девятнадцать лет, одна солидная американская продюсерская фирма предлагала ему сказочный контракт. В певца хотели вложить деньги, чтобы сделать из него звезду. Отъезд планировался сложный: создавалась целая легенда с фиктивным браком и проч. Но Градский отказался. Тогда, тридцать лет назад, тот, кто уезжал, полностью сжигал за собой мосты. Потерять дом, друзей, страну... Не смог. «Я же русский по духу, по мыслям, по образу жизни».

Первый брак Градского был неудачным и распался через две недели. Второй его женой была актриса Анастасия Вертинская. «Потом, со временем, я понял: это была не семья, а зарегистрированный роман – красивый, бурный, страстный. Эмоции били через край, меня бросало то в жар, то в холод. Иногда мне казалось, что одной ногой я в кипятке, а другой – в ледяной купели...» Однажды Градский нёсся на встречу к Анастасии, попал в аварию, разбился, едва остался жив... «Всякое было, – говорит Александр, – но я помню радость – моменты счастья... У меня к ней, кроме чувства благодарности, ничего не осталось. Я очень признателен нашему роману хотя бы за то, что из него родился замысел балета «Маугли» – лучшей инструментальной музыки, мною написанной».

Третью жену Градского зовут Ольгой. «Оля подарила мне семью. Всё, чего я добился за последние восемнадцать лет, – её заслуга. Не могу представить свою жизнь без Оли...» У них двое детей: сын Данька и дочь Маша.

«Чем больше ты становишься художником, чем старше, тем труднее, потому что время уходит, – говорит Градский. – Такое ощущение, что времени буквально с каждым днём всё меньше и меньше, чтобы совершенствовать себя и одновременно делать какие-то творческие вещи... И потом, я начал терять интерес к нашей аудитории: она мне не кажется достойной того, чтобы ради неё кровью харкать; мне кажется, что аудитория, которая столь нетребовательна, не заслуживает того, чтобы ты для неё мучился и страдал, хотя вместе с тем я, конечно, понимаю, что я не прав, ибо я знаю: у меня есть своя публика...»